Атомный город в кандалах: как Россия преследует, пытает и незаконно сажает в тюрьму жителей Энергодара и сотрудников Запорожской АЭС

За три года оккупации Энергодара около двух тысяч его жителей прошли через российские застенки. Десять энергодарцев получили многолетние сроки заключения по сфабрикованным обвинениям и отбывают наказание в российских тюрьмах за тысячи километров от дома. Десятки жителей города до сих пор считаются пропавшими без вести. Среди пострадавших – работники Запорожской АЭС, активисты и родственники военных.

Систематические похищения, пытки и незаконное лишение свободы стали ключевыми инструментами оккупантов для подавления сопротивления и установления тотального контроля над городом, где расположена крупнейшая в Европе атомная электростанция.

За неповиновение оккупационному режиму захватчики пытают даже женщин, стариков и членов их семей. И методы издевательств ничем не отличаются от тех, которые применяются к военнопленным. В итоге россияне превратили Энергодар, который задумывался как ядерный город будущего, в город-заложник, где население держат в постоянном страхе и беззаконии.

«Первый Запорожский» пообщался с жителями города, пострадавшими от российских репрессий, и их родными, городским головой Энергодара Дмитрием Орловым и координатором отдела документирования общественной организации «Объединение родственников политзаключенных Кремля» Алиной Родиной. В этом материале рассказываем о массовых преследованиях мирных жителей и работников Запорожской АЭС.

Мирное сопротивление жителей Энергодара переросло в волну репрессий со стороны оккупантов

4 марта 2022 года российская армия захватила Энергодар и Запорожскую атомную электростанцию. Накануне местные жители оказали отчаянное сопротивление: вышли на мирные митинги, создали блокпосты и стали живым щитом против вражеской военной техники.

Даже после захвата города жители Энергодара продолжали открыто демонстрировать несогласие с оккупацией. Протесты продолжались до тех пор, пока российские военные не прибегли к силовому подавлению. Они стали применять светошумовые гранаты, слезоточивый газ, стрелять в воздух, а иногда – и в людей.

Массовое ненасильственное противостояние врагу стало главной причиной дальнейших репрессий. 52 тысячи жителей, проживавших в городе на тот момент, оказались под угрозой задержания. С первых месяцев оккупационные власти начали систематическое преследование граждан с проукраинской позицией, пытаясь сломить сопротивление и установить полный контроль над городом.

Координатор отдела документации общественной организации «Объединение родственников политзаключенных Кремля» Алина Родина отмечает, что главной мишенью репрессий со стороны оккупантов становятся активные граждане. В первую очередь, общественные деятели, волонтеры, бывшие военные, родственники украинских защитников, а также те, кто поддерживал Вооруженные силы Украины. Отдельной категорией риска являются работники Запорожской АЭС. По словам Родиной, наибольшее давление оказывается на тех, кто отказывается получать российский паспорт, подписывать контракт с «Росатомом» или открыто выражает проукраинскую позицию.

Документатор отмечает: похищения происходят произвольно и без каких-либо объяснений. Людей забирают из домов без официальных обвинений и без уведомления родственников. Причины арестов становятся известны позже, уже в ходе вымышленного «следствия».

«Очень часто свидетели говорят, что оккупанты знают, на кого идут, потому что обычно собирают информацию о них заранее», — говорит Алина Родина. Во время обысков силовики, обычно выдавая себя за сотрудников ФСБ, изымают у задержанных и членов их семей личные вещи – телефоны, ноутбуки, планшеты, фотоаппараты. По словам документатора, оккупационные правоохранители активно используют спецсредства, в частности для восстановления удаленных данных.

Городской голова Энергодара Дмитрий Орлов сообщает, что оккупанты ведут предварительное наблюдение за работниками Запорожской АЭС. Поскольку АЭС является объектом с усиленным пропускным режимом, отследить действия персонала относительно легко. По словам Орлова, с сотрудниками станции проводятся «собеседования», в ходе которых они пытаются выявить их политические взгляды. Если они проявляют проукраинскую позицию или негативное отношение к оккупационным властям, то начинается хорошо проработанный сценарий задержания. «Человек заходит на станцию со своим пропуском, отрабатывает свои восемь часов. После этого, выйдя со станции, его пропуск блокируется на контрольно-пропускном пункте. А на выходе человека ждет тонированный автобус, где его и садят. Потом несколько дней, а иногда и дольше о человеке никто ничего не знает», – объясняет Дмитрий Орлов.

Он отмечает, что сотрудникам станции запрещено проносить на станцию мобильные телефоны, поэтому родственники не могут поддерживать с ними связь и узнать о их судьбе.

Пыточные в городе и на станции: любое подвальное помещение оккупанты превратили в место пыток

По словам главы Энергодара, российские оккупанты устроили в городе не менее десяти мест незаконного содержания и пыток людей. Часть из них находится на территории санитарно-защитной зоны Запорожской АЭС, а также на промышленных площадках предприятий, где располагались пожарные и воинские части, и в подвалах различных зданий. Пыточные камеры были созданы и в самом городе, в частности в здании бывшего управления Службы безопасности Украины и в отделе полиции.

«На самом деле, любое здание, в котором был подвал, использовалось как пыточная камера, где над людьми издевались. Сейчас в Энергодаре таких мест стало меньше, а пытки не так активны, но все равно происходят. В 2022-2023 годах их было очень много. Речь шла не о десятках, а даже о сотнях людей, которых постоянно держали в плену», – говорит Дмитрий Орлов.

По данным ОО «Объединение родственников политзаключенных Кремля», в Энергодаре действовало не менее 16 пыточных камер.  Их существование подтверждают показания пострадавших, собранные представителями организации.

Документатор Алина Родина рассказывает, что условия содержания были ужасными и унижающими достоинство: «Обычно это небольшие камеры, в которых одновременно содержится несколько человек. То есть больше, чем установлено для такой площади. Санитарные условия соответствующие: иногда людям приходится проситься в туалет. Нет душа, нет ничего. Просто камера. В лучшем случае там матрасы, в худшем – деревянные конструкции или ничего». Родина отмечает, что часто родственники даже не могут передать посылку задержанным, потому что не знают, где именно их держат.

Городской голова говорит, что в первые месяцы полномасштабного вторжения оккупанты могли удерживать до 20 человек в небольших камерах площадью три на четыре метра. «Они не просто спали – они сидели по очереди, потому что места не было, – говорит он. – Люди теряли 10-15 килограммов в неделю. Их периодически избивали. Делали это, как правило, по одному в соседней комнате. Двери оставляли открытыми, чтобы другие могли услышать издевательства».

Оккупанты намеренно держали людей в полной антисанитарии, без доступа к свежему воздуху, достаточного количества воды, продуктов питания и надлежащей медицинской помощи. Круглосуточный свет в камере только усиливал психологическое давление. Все это было призвано создать атмосферу постоянного страха.

Массовые издевательства в оккупации: через российские пыточные прошли более 2000 жителей Энергодара  

Захватчики систематически применяют физическое и психологическое насилие в отношении пленных. Пострадавшие свидетельствуют об избиениях палками, прикладами винтовок или окружающими предметами, удушении и пытках электрическим током. Кроме того, заключенных заставляют копать себе могилы, устраивают имитацию казней, угрожают убийством или изнасилованием.

«Люди в основном теряют сознание после этих пыток, страдают психологически. Оккупанты не делают исключений даже для женщин и пожилых людей. Они используют какие-то доисторические способы пыток», – рассказывает Дмитрий Орлов.

На допросах гражданских спрашивают о сотрудничестве с Вооруженными силами Украины, участии в АТО/ООС и расположении украинских воинских частей. Некоторые вопросы повторяют нарративы российской пропаганды.

Чтобы их не узнали, оккупанты прячут лица под балаклавами или завязывают заключенным глаза. Многие жертвы пыток получают травмы, переломы костей и гематомы.

Для самых жестоких издевательств над жителями Энергодара россияне отвозили их в подземную пыточную возле ЗАЭС – место без окон и с единственным охраняемым выходом, которое они сами называли «Ямой». Там людей держали без еды, в смраде фекалий, на деревянных ящиках и досках. Мирных жителей избивали прикладами и дубинками, простреливали конечности и пытали электрическим током.

По словам Дмитрия Орлова, через российские пыточные уже прошли около двух тысяч жителей Энергодара. Некоторые из них были замучены до смерти. Из-за отсутствия экспертиз установить точное количество погибших не представляется возможным, однако, по словам мэра, речь идет о десятках пропавших без вести или расстрелянных оккупантами.

Масштабы репрессий подтверждает  исследование Медийной инициативы за права человека и Центра прав человека ZMINA: 83% из 93 опрошенных гражданских лиц (в том числе 14 – из Запорожской области), которые были незаконно задержаны во время оккупации, подвергались физическому или психологическому насилию.

Как сообщила  председатель правления, юрист общественной правозащитной организации «Эгида-Запорожье» Антонина Шостак во время конференции «Энергодар и ЗАЭС – заложники Кремля: как оккупанты уничтожают гражданское сопротивление и шантажируют мир», Запорожская ОВА зафиксировала 693 случая похищения людей и пыток. Из них 401 человек был освобожден, а судьба еще 292 остается неизвестной.

53 дня в российском плену: пытали электрошоком и ломали кости за найденную на планшете папку

Житель Энергодара Владимир Жайворонок провел в российском плену 53 дня, пережив пытки оккупантов. До полномасштабной войны он работал подрядчиком на Запорожской АЭС, а позже в строительной компании в Польше. В феврале 2022 года мужчина приехал в родной город в отпуск.

После оккупации Энергодара, чтобы избежать внимания оккупантов, переехал к другу. Но в июне 2022 года его все же задержали. Четверо бывших правоохранителей, перешедших на сторону врага, приехали на угнанном гражданском автомобиле. Вооруженные и в балаклавах, они схватили Владимира возле дома и без объяснения причин отвезли в бывшее отделение милиции.

Там, рассказывает мужчина, над ним издевались: надевали на голову мешок, били ногами, дубинками и подручными предметами, в том числе стульями. Его также неоднократно пытали электрическим током и имитировали казнь, чтобы сломить морально.

Оккупанты нашли на планшете Владимира файл со списком машин без номеров – он их записал и передал друзьям, чтобы предупредить об опасности. Несмотря на то, что мужчине удалось удалить файл, россияне смогли его восстановить. Это и стало поводом для пыток: от Владимира требовали признаться в шпионаже, раскрыть контакты лиц, якобы связанных с СБУ, и другую информацию. Он пояснил, что у него нет никаких данных, потому что в последние годы он работал за границей. Но это не остановило оккупантов.

«Допрашивали в течение первых двух недель почти каждый день. Они избили меня так, что я стал полностью черным: спина, ноги, лицо, руки. У меня было 14 переломов», — делится Владимир. Ему  сломали ребра и рука, оставили многочисленные ушибы. Во время одного из допросов оторвали ноготь. Из-за полученных травм мужчине было больно даже сидеть или лежать.

Его держали в камере размером 3,5 на 3,5 метра, где иногда находилось до 24 человек. «Условия были – сказать, что они были скотскими, это ничего не сказать. У моей бабушки свиньи жили в лучших условиях», – вспоминает энергодарец. Вместо туалета в камере была дыра в полу, которую от зловония затыкали бутылкой, и раковина, где заключенные мылись.

В камере критически не хватало свежего воздуха – не было окон, вентиляция почти не работала. «Чтобы мы не задохнулись, нам разрешили поставить один вентилятор, который еле тянул воздух. Без него мы бы там задохнулись», – говорит Владимир.

Спать приходилось на голом полу с постоянно включенным светом. «Для них это была такая пытка – свет никогда не выключали. Экономная лампа просто выжигала мне глаза, зрение очень сильно просело. И в целом мое здоровье было подорвано».

Раз в день заключенным разрешалось заваривать чай из одного чайника, кипятить воду на всех. Еды им почти не давали, поэтому они выжили только благодаря передачам от близких.

По словам Владимира, многие сокамерники получили ранения от травматического оружия, но не получили медицинской помощи. Раны пришлось перевязывать самостоятельно – материалами из аптечки, переданной родственниками.

Заключенным постоянно угрожали убить или отрезать части тела. Чтобы усилить действие ударов тока, оккупанты надевали на головы заключенных мокрые наволочки или опускали ноги в таз с водой.

В плену Владимир стал свидетелем убийства своего сокамерника, водолаза гидроцеха ЗАЭС Андрея Гончарука. По его словам, Андрея пытали по несколько раз в день, и со временем он начал сходить с ума. Оккупанты требовали, чтобы тот нырнул в брызгальный бассейн (элемент системы охлаждения для безопасной эксплуатации АЭС, – прим.), подозревая там тайник с оружием. За отказ издевательства усилили: ему выдавливали глаза, сломали кости. Он боли Андрей не раз терял сознание.

После очередных пыток он начал умирать на руках у Владимира. «У него начались судороги, изо рта шла пена. Я начал стучать в дверь, кричать охранникам, что он умирает. Прибежали, открыли дверь, вызвали какую-то машину», – вспоминает мужчина. По его словам, Андрея просто выкинули под ворота ГСЧС. От пыток мужчина вскоре умер.

Семья Владимира Жаворонка некоторое время не знала, где он находится. Только через освобожденного сокамерника он смог передать сообщение. После обращений родственников в Службу безопасности Украины и Красный Крест он был освобожден 14 августа 2022 года, после почти двух месяцев плена. Вернувшись, он обнаружил, что квартиру ограбили: вывезли документы, технику, даже семейные фотографии. Через месяц Владимир эвакуировался в Киев. Он признается, что до сих пор не оправился от пережитого.  

«До сих пор слышу, как кричит моя жена, когда ее били током, и крик сына из соседней комнаты»

55-летний Олег (фамилия не указана с соображений безопасности) – бывший офицер военно-морских сил, который после распада СССР работал электриком в цехе радиационной безопасности на ЗАЭС. После оккупации Энергодара он оставался на станции до января 2023 года, пока его пропуск не заблокировали из-за проукраинской позиции: Олег отказался от российского паспорта и контракта с «Росатомом».

6 июня 2023 года в квартиру семьи ворвались около семи вооруженных силовиков в гражданской одежде с закрытыми лицами. Они приехали за сыном Олега, Денисом, который учился на специалиста по кибербезопасности. Оккупанты узнали о его образовании и заподозрили, что парень якобы передает данные украинским силам.

Во время обыска у Олега они нашли старую военную форму и фотографию с иностранными моряками со службы. Этого было достаточно, чтобы обвинить мужчину в шпионаже. «Они говорили, что я предатель и что, скорее всего, работаю на британскую разведку», – вспоминает мужчина.

Олега и его сына доставили в СИЗО. Сначала мужчину больше часа держали на земле под дулом пистолета. «Вышел российский офицер с моим военным билетом офицера запаса. Он сказал, что таких предателей, как я, надо расстреливать, а сам прямо передо мной порвал удостоверение», – рассказывает Олег.

После этого Олега отвели в комнату, где его ждали четверо кадыровцев. Они раздели его до нижнего белья, натянули штаны на голову и обмотали скотчем. Положив на пол, избили резиновой палкой. В то время они не задавали вопросов – только унижали и издевались.

Один из палачей приставил ствол автомата к затылку мужчины, другой воткнул нож в пол, рассказывая, что с ним могут сделать. Они били по спине, ягодицам, пяткам. Хуже всего для отца было слышать крики сына из соседней комнаты. Такие пытки продолжались около трех часов.

На следующий день начался «настоящий» допрос. Олег был привязан к стулу скотчем: руки к спинке, ноги к ножкам. Били его деревянным циркулем по пальцам, локтям, коленям и голеням. Когда он попытался сопротивляться, снова натягивали штаны на голову и били по лицу.

Тогда россияне начали применять электрический ток. У жителя Энергодара попросили предоставить информацию об участниках мирных протестов, проукраински настроенных жителях, а также спросили, почему он отказался от российского паспорта и контракта. Кроме того, его и сына обвинили в причастности к взрыву в порту Бердянска. За каждый отказ или неудовлетворительный ответ их били электрическим током. Сначала через мизинцы пропускали электрический разряд, а когда этот метод переставал работать, на мочки ушей надевали электрические зажимы. От таких ударов Олег потерял три зуба.

Во время одного из допросов в комнату привели жену Олега – он узнал ее по голосу. Россияне подключили к ней провода и угрожали убить ее током, если он будет молчать. Когда отказался отвечать на первый вопрос о «кураторе», она закричала от боли. «Я пытался освободиться, броситься на одного из них. Меня стали бить по голове чем-то тяжелым – пистолетом или рукояткой, не знаю. Я потерял сознание и очнулся уже в своей камере», – вспоминает мужчина.

Неделю Олег провел в плену вместе с двумя другими заключенными: учителем, которого арестовали в третий раз за отказ преподавать в оккупационной школе, и пожилым мужчиной, сын которого служил в Вооруженных силах Украины. Еду и воду передавали родственники, но когда у Олега начался болевой шок, ему отказали передать обезболивающие. «Я чувствовал себя очень плохо. Локти и колени перебиты, ягодицы фиолетовые, избили по голове», – говорит он.

В камере круглосуточно горела лампочка, поэтому отличить день от ночи было невозможно – заключенные считали дни, нанося черточки на потолке. Олег ничего не знал о семье и постоянно переживал по этому поводу. Угроза казни усиливала страх.

На седьмой день его вызвал «майор военной прокуратуры» и сообщил, что обвинения не подтвердились. Перед освобождением Олега заставили подписать подписку о неразглашении.

Сын Олега был освобожден на третий день. Перед этим вывезли на дачу, где, по словам оккупантов, могли быть схроны с оружием. Ничего не найдя, его избили, а позже отпустили под подписку о невыезде. После этого к нему регулярно приходили сотрудники ФСБ, требуя выдать проукраински настроенных жителей – в противном случае они угрожали и ему, и его отцу повторным арестом. «Мой сын стал рассказывать им о людях, которые уже уехали. Последний разговор был, когда они сказали, что он водит их за нос. И что он либо будет нормально сотрудничать, либо ему «пришьют» 10-12 годам тюрьмы», –  рассказывает Олег.

После этой угрозы в октябре 2023 года семья решила эвакуироваться. Жена, сын и дочь уехали первыми, но сына задержали в Новоазовске. Его отправили в СИЗО в Таганроге, дали 10 суток за «сопротивление полиции», затем перевели в центр для беженцев. Через три недели ему удалось сбежать и добраться до границы с Сумской областью.

Глава семьи смог уехать только в феврале 2024 года. По его словам, до сих пор ощущаются последствия пыток: болят локти, ухудшается зрение. Сложнее всего – психологически: «Я до сих пор слышу, как кричит моя жена, когда ее били током, и крик сына из соседней комнаты», – делится он.

Три недели в пыточной, угрозы изнасилования и съемки в российской пропаганде под дулом автоматов

В первые дни полномасштабного вторжения сын инженера Запорожской АЭС Татьяны Федоровой вступил в ряды Сил обороны. Татьяна и ее муж, который также работал на станции, занимаются волонтерством с 2014 года. Когда об этом донесли оккупантам, 4 октября 2022 года россияне впервые провели обыск в их квартире. Пару допрашивали, избивали, угрожали, а также забрали технику и одежду, которые им понравились. После второго обыска их забрали в так называемый «подвал».

«Я сидела в одиночной камере. Они допрашивали меня, хотели, чтобы я рассказала, кто из проукраински настроенных жителей остался, где пребывает сын, и чтобы он с ними сотрудничал. Так как я отказалась, меня сильно избили. Они заставили меня раздеться. Снимали всякие ролики с угрозами (с ее участием для сына – прим.). Позже я узнала, что после меня создали отдельную женскую камеру, и я была не единственной женщиной, которая там содержалась», – рассказывает Татьяна.

Женщина делится, что больше всего ей запомнились злые глаза российских военных: «Я спрашиваю одного из них: «Почему вы нас так ненавидите? Что мы вам сделали? Он молчит. Но в его глазах столько ярости, что он готов рвать меня зубами и руками. Я умру, а он все равно будет рвать».

В пыточной она провела три недели, ее муж – еще дольше. После освобождения давление на нее не прекратилось. Когда оккупанты в очередной раз пришли и избили Татьяну на даче, они заставили ее сняться в пропагандистском ролике, где она должна была признаться в «сдаче оружия сына» и поддержке оккупационных властей. «Я стою, рядом с журналистом с камерой, другой журналист задает вопросы, а за ними стоят пятеро солдат с автоматами, направленными на меня, – вспоминает Татьяна, как происходили съемки таких постановочных роликов. – Перед началом меня предупредили, если я скажу что-то не так, изнасилуют меня и невестку».

Татьяна Федорова рассказывает, что ее тихая и спокойная чихуахуа Луна во время обысков стала агрессивной. Однажды, снимая в квартире очередной агитационный ролик, оккупанты навели автоматы на Татьяну, ее невестку – и даже на собаку. «Я отвела автомат рукой и сказал: «Ну что ты делаешь? Что она с вами сделала? Посмотрите, какая у нее голова и какой у тебя автомат». Тогда он схватил Луну за кофточку и хотел выбросить ее из окна девятого этажа. Но потом он с ней куда-то ушел, а я сидела и слушала, выбросил он это или нет. Я подумала: она такая маленькая, я даже не услышу, как она упала. Когда они закончили съемки, я вышла – она сидела на стуле на кухне и дрожала всем телом», – рассказывает женщина.  

Снятые под давлением видео россияне транслировали по телевидению и распространяли через пропагандистские телеграм-каналы.

После этих событий Татьяна поняла, что следующий визит оккупантов может стать роковым. Давление и страх росли, потому что пара отказалась подписывать контракт с «Росатомом». Эвакуироваться они просто не могли – им нужно было разрешение от оккупационных властей, и они, по словам Татьяны, попали в «черный список». «Если бы мы обратились за разрешением, нам бы его не дали, и нас бы наказали за саму попытку», – объясняет женщина.

Однако в ноябре 2022 года пара случайно узнала, что в соседнем городе можно получить разрешение на выезд за 8 тысяч гривен на человека. Нашли перевозчика, который знал обходные пути через Васильевку, и выехали в Запорожье.

Татьяна рассказывает, что до сих пор не верит, что им удалось выбраться из оккупации. «Я настроила себя на то, что обязательно умру. Я была готова к этому. Мой сын – военный. Оккупанты не любят таких людей, не отпускают их, издеваются над ними. Если бы остались, ничего хорошего не было бы. Но Бог нас защитил, нам повезло, и мы вырвались из этого ада», – говорит женщина.

Россияне фабрикуют улики против мирных жителей и приговаривают их к реальным срокам лишения свободы в колониях строгого режима

После фейкового референдума в сентябре 2022 года оккупационные власти начали менять тактику террора против мирного населения. Суть этих изменений объясняют координатор отдела документации общественной организации «Ассоциация родственников политзаключенных Кремля» Алина Родина и глава Энергодара Дмитрий Орлов.

«Если говорить о первых годах оккупации, то пленных не осуждали – их забирали в застенки, издевались, избивали, некоторых даже до смерти. Большинство из них отпускали искалеченными, с подорванным здоровьем, но они могли выехать на подконтрольную Украине территорию или найти убежище в европейских странах», – говорит Орлов.

Сейчас ситуация кардинально другая. «Сегодня оккупанты, задерживая людей в Энергодаре, сразу открывают уголовное производство. То есть они стали действовать в рамках фиктивного правового поля», – говорит Алина Родина. – Если в 2022 году человека забирали и долгое время держали в СИЗО, районном отделе или подвалах без четкого обвинения, то сейчас задержанному сразу инкриминируют конкретные статьи, после чего начинаются судебные заседания».

«Люди уже отбывают наказание в колониях. Большинство из них – сотрудники Запорожской атомной электростанции, высококвалифицированные специалисты, которых ценят даже в мире. Но оккупанты идут на эти шаги для того, чтобы укрепить свой тоталитарный режим, усилить давление на тех, кто остается в городе», – резюмирует мэр Энергодара.

Незаконно заключенных в основном обвиняют в шпионаже или терроризме. «По сравнению с прошлым, когда в 2022-2023 годах человека могли просто безосновательно задержать без предъявления каких-либо обвинений, сегодня оккупанты пытаются сфабриковать какие-то доказательства. Иногда снимают постановочное видео, где человек под давлением признается в том, чего никогда не делал. Кому-то подбрасывают фиктивное оружие», – говорит Алина Родина.

Дмитрий Орлов отмечает: российские следователи часто добавляют в дело несколько статей, чтобы увеличить количество обвинений и закрыть сразу несколько производств.

Городской голова говорит, что незаконно заключенных энергодарцев депортируют в российские тюрьмы, иногда за тысячи километров. Известны случаи, когда их даже держали в СИЗО «Лефортово» в Москве. Передача обычно происходит через Мариуполь и Мелитополь, где, по словам Орлова, действует псевдосудебная система, близкая к нормам РФ. Для рассмотрения дел по серьезным статьям украинских гражданских лиц везут в Ростов или Москву.

Россия незаконно удерживает почти две тысячи мирных жителей Украины, в том числе 28 жителей Энергодара и сотрудников Запорожской АЭС

По данным  Медийной инициативы за права человека, с начала полномасштабной войны Россия незаконно удерживает не менее 1908 мирных жителей Украины, похищенных на временно оккупированных территориях. Еще 321 украинец до начала широкомасштабного вторжения находился в российском плену – их удерживают от шести до восьми лет. На временно оккупированных территориях Запорожской области похищены по меньшей мере 362 мирных жителя.

По словам Дмитрия Орлова, по состоянию на май 2025 года в плену находятся 28 жителей Энергодара, 13 из них – работники ЗАЭС. Десятерым жителям Энергодара вынесли приговоры, четверо находятся под следствием. Всем им предъявлены обвинения в «государственной измене», «терроризме», «шпионаже» или «подрывной деятельности». Пять человек числятся пропавшими без вести.

Городской голова отмечает, что корпорация «Росатом» знает о пытках и давлении на сотрудников ЗАЭС и что все это происходит с ее согласия. По его словам, схема принуждения выглядит следующим образом: представители корпорации проводят «интервью», предлагая контракты, материальное вознаграждение и карьерный рост. «Если человек отказывается, то через смену или в эту же смену его забирают, и на следующую смену человек уже не выходит. А потом возвращается, весь избитый со сломанными конечностями. Наверняка, представители «Росатома» в курсе этого дела. То, что они лично не участвуют в пытках, я думаю, понятно и логично. Все это делают представители спецслужб, которые обучены избивать людей таким образом, чтобы издеваться над ними», – говорит Орлов.

Правозащитная организация Truth Hounds задокументировала причастность «Росатома» к пыткам и незаконному лишению свободы на ЗАЭС. По их данным, представители корпорации присутствовали при актах насилия, легитимизируя их, а после пыток пострадавшим звонили с требованием сотрудничества. Хотя «Росатом» не всегда участвовал лично, показания свидетельствуют о его осведомленности и молчаливом согласии. Правозащитники считают, что без согласования с корпорацией пыточные камеры,  в частности в промышленной зоне ЗАЭС, существовать не могли. В связи с этим правозащитники призывают исключить корпорацию из Глобального договора ООН и международных санкций за соучастие в военных преступлениях.

Оккупанты объявили украинского инженера шпионом: его пытали, осудили на 19 лет и держали в российской тюрьме

26 марта 2025 года российский суд приговорил инженера ЗАЭС Сергея Потинга к 19 годам колонии строгого режима, что является одним из самых длительных сроков, вынесенных украинским гражданам.

Его жена Ирина, тоже сотрудница станции, говорит: «У Сергея всегда была проукраинская позиция, которая только усилилась после начала полномасштабного вторжения. Несмотря на оккупацию города, он продолжал работать на станции, но категорически отказался от российского паспорта и контракта с «Росатомом».

Кроме того, Сергей занимался волонтерской деятельностью. Пока российские военные пропускали гуманитарную помощь от западных партнеров, он организовал ее раздачу среди наиболее уязвимых: детское питание, памперсы, средства гигиены для малышей до трех лет. Поначалу оккупационные власти об этом знали и не вмешивались – лишь бы им это было выгодно. Со временем Сергей стал «неудобным».

Сначала оккупанты неоднократно оставляли на двери записки с угрозами, затем приходили лично и требовали прекратить свою деятельность. В итоге захватчики просто поменяли замки на складе и взяли под собственный контроль раздачу гуманитарной помощи.

В июне 2023 года российские военные пришли домой к Сергею, который в это время был в отпуске. Не найдя его, они начали преследовать его семью. Ирина рассказывает, что в тот день она поехала на дачу заниматься домашними делами. Неожиданно подъехала группа вооруженных людей в штатском. Они связали женщине голову курткой  ее ребенка и отвезли в полицейский участок.

«В отделении полиции начали спрашивать: «Где Сергей?». Я сказала: «Не знаю». А потом начали избивать, – вспоминает женщина. – Я не знаю, чем они били, потому что вывезли меня с дачи с замотанной головой, чтобы я ничего не видела. Повязка немного сползала, но ее сразу поправляли».

Когда Ирина инстинктивно попыталась защититься руками и ногами, ее привязали к стулу скотчем. Тогда ее начали пытать электрошоком. «На каждый вопрос «Где Сергей?» я отвечала «Не знаю», и они включали ток. И не раз – бывало, что за каждый ответ били током по три раза. Потом повесили на мочки ушей и задавали те же вопросы. Облили меня водой, чтобы ток проходил сильнее. Они засовывали пистолет в рот. Били очень профессионально. Сломали мне барабанную перепонку, так что воздух выходил из уха. Положили на пол, били ногами, били головой об кафель, словно мячом», – описывает Ирина пережитые пытки.

В полицейском участке женщину держали в клетке для подсудимых со скамейкой и пятилитровой разрезанной бутылкой вместо туалета.

Пока Ирина находилась в плену, 23 июня российские военные задержали и Сергея. Обстоятельства его ареста семье до сих пор неизвестны. «Они с такой радостью говорили: «Все, мы его поймали, может быть, сегодня тебя отпустим», – вспоминает Ирина момент, когда узнала о задержании мужа. Ее освободили 25 июня, но давление не прекращалось – оккупанты приходили каждый день. Не выдержав давления, Ирина покинула город в июле 2023 года.

Женщина говорит, что ее мужа удерживали и пытали в том же отделении полиции до декабря 2023 года. Мать каждый день приносила ему еду, забирая грязное белье, видела на нем пятна крови. По словам Ирины, от издевательств у мужчины образовалась глубокая рана на бедре размером три на пять сантиметров. Сначала его отвезли на операцию и делали перевязки, но позже отказали в медицинской помощи, сказав, чтобы он лечился сам.

В начале декабря 2023 года Сергея перевезли в Мелитополь, где начали «следственные действия». Позже его перевели в СИЗО в Мариуполе, но продолжали возить в Мелитополь на допросы. Сейчас он находится в тюрьме в Ростове-на-Дону.

Оккупанты обвинили Сергея в шпионаже и якобы попытке взорвать автомобиль представителя российских правоохранительных органов. Помимо 19 лет лишения свободы, россияне также назначили жителю Энергодара штраф в размере 700 тысяч рублей.

Ирина категорически отрицает эти обвинения и считает, что ее мужа шантажом заставили подписать признание. «Я понимаю, что они сделали все, чтобы он подписал признание. Они угрожали: «Твоя жена с нами, и сейчас мы ее на твоих глазах изнасилуем, потом мать будем насиловать», – говорит женщина.

Ирина поддерживает связь с Сергеем через одно из российских приложений – раз в месяц она получает письма, которые проходят цензуру. По почерку она пытается понять состояние мужа.

Говорит, что условия содержания ужасные: «Для них он – украинский террорист». Сейчас сторона Сергея готовит апелляцию. «Это апелляция показывает, что даже в таких условиях Сергей не смирился с приговором, даже там он продолжает бороться», – подчеркивает Ирина.

За отказ от российского паспорта и контракта пытали током, ломали ребра и в день рождения приговорили к 12 годам тюрьмы

В сентябре россияне приговорили к 12 годам лишения свободы 62-летнего начальника смены турбинного цеха ЗАЭС Сергея Спартесного. Его жена Наталья, которая выехала из Энергодара в августе 2022 года, рассказывает: Сергей работал на станции до последнего, несмотря на давление из-за отказа взять российский паспорт и подписать контракт с «новой администрацией». За несколько месяцев до ареста к нему уже приходили с проверками.

18 июля 2023 года, в шесть вечера, Сергей вернулся с ночной смены. Пара, как обычно, общалась по телефону. «Мы проговорили около десяти минут, и связь оборвалась. Я не могла дозвониться. Когда он наконец поднял трубку, минут через 10-15, он только сказал, что к нему приехали военные. Я все поняла и повесила трубку», – вспоминает Наталья.

По ее просьбе соседка пошла проверять квартиру. Никто не открыл дверь. Войдя с запасными ключами, женщина увидела разбросанные вещи и перевернутые шкафы. На следующее утро она узнала из полиции, что Сергея задержали, и с тех пор каждый день приносила ему еду.

О предъявлении обвинения Сергею Наталья узнала только через год после его ареста. По ее словам, с ней никто не связывался и не сообщал о ходе дела. Как оказалось, оккупанты обвинили мужчину в шпионаже. «Якобы возле компьютера нашли блокнот с какими-то заметками и листочками бумаги с номерами чьих-то автомобилей в городе. И якобы он передавал эту информацию», – говорит женщина.

В декабре прошлого года Наталье впервые удалось связаться с мужем. Тогда она узнала о пытках и бесчеловечных условиях содержания. «Он рассказал, что его пытали электрическим током в течение четырех дней на допросах. Полтора месяца он провел в стеклянной камере, как в зале суда, она маленькая по размерам. А это был август, то есть наша энергодарская жара, а он жил он за стеклом. В туалет водили один раз в день всего на минуту. Он говорил, что даже некоторые военные приходили и удивлялись, как он может все это выдерживать», – говорит Наталья.

По ее словам, мужчину избили так, что ему сломали ребра. Однако, по словам женщины, ему не оказали медицинскую помощь. В январе 2024 года Сергей пожаловался на плохое самочувствие и попросил вызвать врача, что, по словам его жены, свидетельствовало   о серьезных проблемах, ведь он всю жизнь занимался спортом и почти никогда не болел. «Затем он сказал, что ему на голову надели мешок, связали руки и отвезли в больницу в приемный покой. Измерили давление, сделали кардиограмму, сказали, что все в порядке и вернули назад в камеру», – рассказывает Наталья.

24 апреля 2024 года Сергея вывезли в Васильевку, а затем в Великую Белозерку, где состоялся первый псевдосуд. По словам его жены, 26 мая его должны были освободить вместе с еще одним гражданским. Встречать их пришли родственники, но в полиции сообщили, что обоих уже отпустили. Поиски ничего не дали. На следующий день они подали заявление об исчезновении, но полицейские лишь издевались и утверждали, что мужчин якобы снова задержали за нарушение комендантского часа. Наталья уверена, что «освобождение» было всего лишь спектаклем: в тот день задержанных вывели во двор, якобы чтобы передать родственникам. Но вместо этого, как она узнала позже, надели им на головы мешки и увезли их в неизвестном направлении.

6 июня оккупанты открыли против Сергея сфабрикованное дело о «шпионаже». Его держали в СИЗО в Донецке и каждую неделю возили на допросы в Мелитополь. В сентябре жителя Энергодара перевезли в Чонгар. По словам самих пленных, россияне отвезли их туда на «обнуление», то есть для имитации расстрелов или проведения через минные поля. Позже его доставили в Симферополь, где 19 сентября, в день рождения, Сергей получил 12 лет колонии строгого режима.

Сейчас Сергей отбывает наказание в колонии №10 в Саратове РФ – более чем в 1200 километрах от дома. Общение с ним крайне ограниченная: разрешают всего несколько коротких звонков.

По словам Натальи, после пыток у мужчины развились серьезные проблемы со здоровьем – сердечная аритмия, тахикардия, тяжелые поражения кожи, которые без лечения только усугубляются. «Врачи там их не обследуют, не лечат, не осматривают – они там никому не нужны. Все тело сильно чешется, чешется до крови. Я не знаю, насколько все серьезно, потому что за пару минут разговора ничего не расскажешь. И очень сложно понять, что там на самом деле происходит», – говорит Наталья.

В Энергодаре у пары забрали квартиру, предварительно забрав все документы и технику. Также с банковских счетов похитили 200 тысяч гривен кредитных средств. «Банк требует от семьи вернуть эти 200 тысяч гривен, которые кто-то снял. Я подала иск в суд. Трачу кучу денег, которые приходится зарабатывать самой, после того, как я выехала в никуда с одним чемоданом. Осталась без работы, без мужа, без дохода, без дома, без вещей – без ничего. Сказать, что это сложно – это не сказать ничего», – делится Наталья.

Женщина обращалась в государственные и международные структуры, профсоюзы, в «Энергоатом», МАГАТЭ и ООН, но до сих пор не получила ответов, которые дали бы надежду на освобождение мужа. Когда Сергей выйдет из тюрьмы, ему будет 74 года.

В оккупированном Энергодаре россияне продолжают преследовать жителей с проукраинской позицией

Городской голова Энергодара Дмитрий Орлов говорит, что в настоящее время в Энергодаре осталось всего около 20% от довоенного количества жителей.

«Город сейчас живет под давлением спецслужб Российской Федерации. В настоящее время АЭС не работает и не вырабатывает электроэнергию. Из 11 тысяч сотрудников около двух тысяч заключили контракт с фейковой компанией от «Росатома». Еще более двух тысяч они взяли на работу без опыта работы и профессионального образования. То есть это неквалифицированные кадры», – говорит Орлов.

По его словам, на станции находится до тысячи российских военных, а также техника противника. Территория остается заминированной, с постоянным присутствием оружия. «Атомная электростанция превратилась в военную базу оккупантов. Они используют ее не по прямому назначению – для производства электроэнергии, а как инструмент международного давления, ядерного влияния и ядерного шантажа против всего мира и всех цивилизованных стран», – подчеркивает городской голова.

Оккупационные власти постоянно следят за жизнью граждан. Прослушиваются телефонные разговоры, отслеживается активность в социальных сетях. За проукраинский комментарий или даже лайк человека могут задержать и посадить в тюрьму, отмечает Орлов. «Их так называемая полиция осталась и продолжает действовать в Энергодаре. Они постоянно задерживают людей, и все эти приговоры продолжаются. Люди находятся под постоянным психологическим и физическим давлением. Сейчас очень сложно находиться в городе с проукраинской позицией. Или даже более-менее нейтральной, учитывая, что оккупанты постоянно заставляют брать паспорта и как-то участвовать в своих так называемых праздниках», – говорит он.

По словам Орлова, давление на население усиливается после активных действий украинских спецслужб или Вооруженных сил Украины. «Оккупанты «отыгрываются» на простых жителях города, на обычных мирных жителях, не пренебрегая даже издевательствами над женщинами и пожилыми людьми. В этом плане есть определенные примеры. Поэтому давление значительное», – заключает Дмитрий Орлов.

Россия игнорирует международное право и использует мирных жителей в качестве заложников

Энергодарская громада постоянно поднимает вопрос о незаконном заключении граждан на международном уровне. На международных площадках представители громады призывают усилить санкционное давление на Россию и не допустить задержания сотрудников ЗАЭС – специалистов, гарантирующих ядерную безопасность.

«Мы неоднократно проводили акции в Запорожье, в других городах-спутниках атомных электростанций, в Киеве. Мы регулярно организуем акции по освобождению наших пленных мирных жителей Энергодара. Мы стараемся сделать все, что в наших силах. Но, к сожалению, сегодня все это дается очень сложно», – говорит Дмитрий Орлов.

Орлов надеется на дальнейшее развитие переговоров, которые помогут освободить как известных обществу заключенных, так и тех, о ком пока ничего не известно. Общая цель – возвращение всех жителей Энергодара на подконтрольную Украине территорию.

Общественность также вовлечена в эту работу. Алина Родина подчеркивает: один из самых эффективных инструментов освобождения – взаимные возвращения. «На сегодняшний день общественная организация «Ассоциация родственников политзаключенных Кремля» входит в состав рабочей группы по координации усилий по освобождению и поддержке незаконно заключенных жителей Энергодара. Вместе с другими мы ведем адвокационную деятельность по освобождению задержанных сотрудников Запорожской атомной электростанции», – говорит она. По ее словам, многие родственники хотят, чтобы их близкие были включены в списки на взаимные возвращения.

В то же время правовой статус гражданских заложников до сих пор не урегулирован. Несмотря на нормы международного гуманитарного права, в частности Женевские конвенции, Россия игнорирует требования о разграничении статуса военнопленных и гражданских лиц. Дмитрий Орлов отмечает, что военные обмены имеют определенные механизмы, а насчет гражданских – существует правовой пробел. В международном праве не закреплен даже термин «гражданский заключенный», чем активно пользуются оккупанты, превращая таких людей в инструмент политического давления.

Отдельно Алина Родина подчеркивает уязвимость мирных жителей, которых Россия отпускает вне рамок взаимного возвращения. Обычно их внезапно выпускают из пыточных камер, часто без вещей и документов. Из-за отсутствия правового статуса такие люди, говорит документатор, не получают никаких государственных гарантий и компенсаций, оказываясь один на один с последствиями пыток и психологических травм.

Правозащитники подчеркивают, что пока Энергодар и АЭС находятся под контролем российских оккупантов, репрессии против мирных жителей и работников станции не прекратятся. «Мы выступаем за то, чтобы освобождение атомной электростанции произошло при любых обстоятельствах. Это не только освобождение ядерного объекта для безопасности Европы. Это еще и освобождение энергодарцев, которые остались на работе. Три тысячи работников атомной станции фактически стали заложниками ситуации – они не могут покинуть атомную станцию из-за своего профессионального долга и необходимости обеспечения безопасности на ядерном объекте, – говорит Алина Родина. –  Кроме того, после пыток и бесчеловечных условий эти люди нуждаются в реабилитации после освобождения. В настоящее время такой программы для гражданских лиц, пропавших без вести, которые были похищены и удерживались в плену, нет. Мы призываем правительство ее утвердить».

Материал создан в рамках проекта «Борьба с безнаказанностью за самые тяжкие международные преступления в условиях российской вооруженной агрессии против Украины» при поддержке Посольства Швейцарии в Украине и Центра прав человека ZMINA.

---

Читайте также:

• Вера под запретом: как в Запорожской области с помощью похищений священников и захвата храмов оккупанты уничтожили религиозную свободу
• Плавни Хортицы на грани исчезновения: как российский экоцид уничтожает уникальную природу заповедного острова в Запорожье

Получайте новости быстрее с пoмoщью нaшегo Telegram-кaнaлa: https://t.me/onenews_zp

Пoдписывaйтесь нa «Первый Зaпoрoжский» в Instagram!