Провел 53 дня в российских застенках, но не сломался: история плена жителя Энергодара Владимира Жайворонка

Житель временно оккупированного Энергодара Владимир Жаворонок провел почти два месяца в российском плену. Все это время мужчину содержали в нечеловеческих условиях, подвергали пыткам и психологическому давлению. Благодаря поддержке родных Владимиру удалось освободиться и выехать на подконтрольную Украине территорию.

«Первый Запорожский» рассказывает его историю.

«Все началось с массового голода»: как менялась жизнь в Энергодаре после прихода российских войск

До полномасштабного вторжения Владимир Жайворонок работал подрядчиком на Запорожской АЭС, а затем – в строительной компании в Польше. В феврале 2022 года он приехал в отпуск в родной Энергодар, чтобы навестить родителей и дочь. Именно тогда и застал начало российского вторжения.

В марте, когда российские войска захватили Энергодар, город быстро оказался в атмосфере изоляции и страха. По словам Владимира, все началось с тотального дефицита: оккупанты намеренно блокировали поставки продуктов и лекарств, мстя горожанам за их мирное сопротивление накануне захвата. «Тогда начался массовый голод. Торговля полностью остановилась. Они заходили в аптеки и магазины с автоматами и просто закрывали их», – вспоминает Владимир. С улиц исчезли очереди, а вместо них появились вооруженные патрули.

Постепенно в городе исчезла мобильная связь – россияне глушили сигналы, пытаясь изолировать энергодарцев от правдивой информации с подконтрольной Украине территории. По словам Владимира, SIM-карты украинских операторов, которые еще некоторое время оставались в сети, стали дефицитными – их продавали в десять раз дороже. Оккупанты также изымали платежные терминалы из магазинов. Несмотря на это, гривна оставалась основной валютой.

Параллельно с блокадой города оккупанты развернули целенаправленную кампанию репрессий. По словам Владимира Жайворонка, они быстро получили доступ к личным данным энергодарцев через местных коллаборационистов, которые перешли на сторону врага. От них россияне узнали, кто служил в Вооруженных силах или территориальной обороне, а также кто открыто поддерживал Украину. Вскоре начались массовые аресты. 23 мая 2022 года оккупанты пришли задержать сотрудника Запорожской АЭС Сергея Швеца. Свидетелем этого события стал Владимир Жаворонок – в тот день он был в гостях у друга, который жил в соседнем доме. «Кто-то его сдал – знали, что он работает на станции и где живет. Пришло много россиян. Но сначала они перепутали квартиру: ворвались к соседям, выбили дверь и напугали женщину с детьми», – вспоминает Владимир.

Сергей получил многочисленные пулевые ранения. После десятичасовой операции врачам удалось спасти ему жизнь, хотя долгое время он оставался в критическом состоянии. Впоследствии Сергея обменяли, и сейчас он находится в безопасности.

По словам Владимира, еще одним методом, который активно применяли оккупанты, стали принудительные депортации гражданского населения. В Энергодаре и соседних городах россияне вывозили людей без какого-либо следствия или суда – просто «убирали» из города всех, кого считали нежелательными. «Моего друга депортировали к грузинской границе. Забрали от семьи, вывезли – и все», – говорит Владимир.

Подобные случаи происходили и в соседнем Днепрорудном, говорит мужчина. Людей принудительно доставляли в оккупированный Каменский, а оттуда заставляли идти пешком – только с украинским паспортом в руках и без каких-либо гарантий, что они безопасно доберутся до свободной территории. «Некоторые из тех, кого отпускали таким образом, пропали без вести. О них больше ничего не слышали. Среди пропавших были и женщины», – говорит он.

Оккупанты пытали током и ломали кости за найденный файл на планшете

Чтобы избежать внимания захватчиков, Владимир Жайворонок переехал к другу. Но в июне 2022 года его все же задержали. Четверо бывших правоохранителей, которые перешли на сторону врага, приехали на угнанном гражданском автомобиле. Вооруженные и в балаклавах, они схватили Владимира возле дома и без объяснений отвезли в бывший полицейский участок.

Там, рассказывает мужчина, над ним издевались: надели мешок на голову, били ногами, дубинками и подручными предметами, в частности стульями. Также его неоднократно пытали током и имитировали расстрел, чтобы сломить морально.

Оккупанты нашли на планшете Владимира файл с перечнем автомобилей без номерных знаков – он фиксировал их и передавал друзьям, чтобы предупредить об опасности. Несмотря на то, что мужчина успел удалить файл, россияне смогли его восстановить. Это и стало поводом для пыток: от Владимира требовали признания в шпионаже, раскрытия контактов якобы связанных с СБУ лиц и другой информации. Он объяснял, что не имеет никаких данных, потому что последние годы работал за границей. Но обидчиков это не остановило.

«Допрашивали первые две недели почти каждый день. Они меня избили так, что я стал полностью черный: спина, ноги, лицо, руки. У меня было 14 переломов», – делится Владимир. Ему сломали ребра, руку, оставили многочисленные ушибы. Во время одного из допросов оторвали ноготь. Из-за травм мужчине было больно даже сидеть или лежать.

Его держали в камере размером 3,5 на 3,5 метра, где иногда находилось до 24 человек. «Условия были – сказать, что скотские, это ничего не сказать. У моей бабушки свиньи жили в лучших условиях», – вспоминает энергодарец. Вместо туалета в камере была дыра в полу, которую затыкали бутылкой от зловония, и раковина, где заключенные умывались.

В камере критически не хватало свежего воздуха – окон не было, вентиляция почти не работала. «Чтобы мы не задохнулись, они разрешили поставить один вентилятор, который едва тянул воздух. Без него мы бы там задохнулись», – говорит Владимир.

Спать приходилось на голом полу при постоянно включенном свете. «Это у них такая пытка была – свет не выключали никогда. Экономная лампа просто выжгла мне глаза, зрение сильно ухудшилось. И вообще здоровье подорвалось».

Раз в день заключенным разрешали заварить чай из одного чайника кипятка на всех. Еды почти не давали, поэтому выживали только благодаря передачам от близких.

По словам Владимира, многие сокамерники имели ранения от травматического оружия, но медицинской помощи не получали. Раны приходилось перевязывать самостоятельно – материалами из аптечки, которую передали родные.

Жаворонок рассказывает, что оккупанты распределяли незаконно заключенных по камерам в зависимости от того, были ли они готовы к сотрудничеству. «Сначала всех бросали в так называемую «начальную» камеру. Затем наблюдали: кто-то не выдерживал пыток и соглашался говорить или сотрудничать – таких переселяли отдельно. Тех, кто оставался при своих убеждениях, — в другую камеру», — рассказывает Владимир.

Владимир вспоминает, что в плену каждое слово могло стать роковым: оккупанты иногда запускали в камеру человека, который подслушивал разговоры заключенных. «Тех, кто соглашался сотрудничать, было видно сразу. Его забирают на допрос, а он возвращается целым и невредимым. Все все понимали», – говорит мужчина.

Преследованиям подвергались не только украинцы. Владимир вспоминает о своем знакомом – пожилом азербайджанце, бывшем воине-афганце, который служил в территориальной обороне. Оккупанты держали его более 280 дней. В плену над ним издевались так, что он едва не сошел с ума. Из-за темноты и замкнутого пространства во время блэкаутов у него началась клаустрофобия – он кричал в окошко камеры, умолял оккупантов отпустить его. Этот опыт доказывает: для российских сил не имело значения, кто перед ними. Если человек проявлял активную позицию или попадал под подозрение – его ждали допросы и пытки.

Заключенным постоянно угрожали убить или отрезать им части тела. Для усиления действия тока оккупанты надевали на голову заключенных мокрые наволочки или ставили им ноги в таз с водой.

В плену Владимир стал свидетелем убийства сокамерника – водолаза гидроцеха ЗАЭС Андрея Гончарука. По его словам, Андрея пытали ежедневно по несколько раз, и со временем он начал сходить с ума. Оккупанты требовали, чтобы тот нырнул в брызгальный бассейн (элемент системы охлаждения для безопасной эксплуатации АЭС, – прим.), подозревая там тайник с оружием. За отказ издевательства усиливали: ему выдавливали глаза, ломали кости. От боли Андрей не раз терял сознание.

После очередной пытки он начал умирать на руках у Владимира. «У него начались судороги, пена изо рта. Я начал стучать в дверь, кричать охранникам, что он умирает. Они прибежали, открыли дверь, вызвали какую-то машину», – вспоминает мужчина. По его словам, Андрея просто выбросили под ворота ГСЧС. От пыток мужчина вскоре умер.

Несмотря на пытки и постоянный страх, Владимир не сломался. Наоборот – стал опорой для других заключенных. Он помогал новоприбывшим ориентироваться: придумывал правдоподобные версии для допросов и объяснял им, как вести себя, чтобы хотя бы частично себя уберечь. «В камере меня прозвали адвокатом дьявола», – вспоминает он.

«Завтра будем снимать кино»: как оккупанты заставляли заключенных сниматься в российской пропаганде

Кроме пыток и психологического давления, российские оккупанты использовали пленных энергодарцев как инструмент в информационной войне. По словам Владимира Жайворонка, многих пленных заставляли сниматься в пропагандистских видео, которые транслировали на российском телевидении и распространяли в пророссийских телеграм-каналах.

«Тебе дают лист с текстом и говорят: «Выучи. Завтра будем снимать кино». Во время съемки – камера и двое с автоматами. Что ты сделаешь? Так работает ФСБ России», – рассказывает Владимир.

Сам он избежал участия в съемках только потому, что находился в тяжелом состоянии – с многочисленными синяками, сломанными ребрами и изрезанным лицом, поэтому оккупанты решили, что он «не для камеры».

«Свое «кино» они снимали постоянно, сосредотачивая внимание прежде всего на работниках атомной станции», – говорит Владимир. Основной целью было создать иллюзию, будто украинская власть ущемляла персонал ЗАЭС, заставляла говорить на украинском языке или сдавать экзамены на государственном.

Съемки проходили в один дубль – чтобы быстро получить нужный материал. Все эти видео, подчеркивает Владимир, были полностью постановочными: «Никто не говорил от души. Это была сплошная ложь – и сняли ее целую тонну. Так они пытались оправдать собственные преступления».

Оккупанты использовали разные способы, чтобы заставить людей участвовать в пропаганде: одних подкупали, других шантажировали – например, угрожали расправой над родными или пытками. Некоторым обещали освобождение из плена в обмен на участие в съемках. Так пропагандистские видео превратились в еще один инструмент террора, который российские оккупанты систематически применяли против жителей Энергодара.

Благодаря семье и огласке вышел из плена и эвакуировался из Энергодара 

Семья Владимира Жайворонка некоторое время не знала, где он находится. Только через сокамерника, которого освободили, ему удалось передать сообщение. Узнав о его местонахождении, родственники обратились в СБУ и Красный Крест.

По словам Владимира, после того как родители начали публично говорить о его исчезновении, пытки со стороны оккупантов ослабли. Он предполагает, что россияне ждали, пока синяки и гематомы хотя бы частично сойдут, чтобы скрыть следы насилия.

Мужчина вспоминает, как его отцу однажды удалось попасть к так называемому «начальнику полиции». И уже на следующий день, 14 августа 2022 года, тот появился в камере и сказал: «Забирай документы – ты свободен». Так после почти двух месяцев плена Владимира отпустили. Единственным документом, который у него остался, была ID-карта. Все остальное – личные вещи, техника – исчезло: квартиру ограбили. «Вынесли все – от ноутбука и телевизора до миксера и утюга», – говорит он.

«Сначала немного отдохнул у родителей. А через неделю вернулся в свою квартиру», – рассказывает Владимир о первых днях после освобождения из плена. Однако даже дома он не чувствовал себя в безопасности.

Несмотря на многочисленные травмы – переломанные ребра, сломанную руку – к врачам он не обращался. «Я понимал: если появлюсь в поликлинике – это ловушка. Меня просто снова схватят. А во второй раз я, возможно, уже не выйду», – объясняет он.

Каждый день пребывания в оккупированном городе становился все более рискованным. Благодаря знакомому таксисту – бывшему сокамернику – Владимиру удалось организовать побег. Тот хорошо знал маршруты, расположение вражеских блокпостов и то, что следует говорить во время проверок. После нескольких пересадок Владимир наконец добрался до подконтрольной Украине территории. Вся дорога заняла восемь часов и стала началом нового этапа его жизни.

После плена – длительное восстановление и постоянное беспокойство за тех, кто остался

Только после того, как оказался на подконтрольной Украине территории, Владимир Жайворонок смог получить медицинскую помощь. Благодаря общественному объединению, которое занимается гражданскими лицами, пережившими плен, его направили в госпиталь, где он провел месяц. «Со сном был полный беспорядок. Врачи назначили антидепрессанты, диагностировали гипертонию», – рассказывает Владимир.

Прошло почти три года, но он до сих пор не полностью восстановился. Проблемы со сном, дрожь в ногах, психологические травмы – все это ежедневно напоминает о пережитом в Энергодаре.

Также Владимир не перестает думать о тех, кто до сих пор остается в оккупации. «Я каждый раз просматриваю списки обмена – ищу знакомые фамилии. А о многих даже не знаю, живы ли они», – говорит он.

По словам Владимира, жизнь в городе больше напоминает длительную осаду. Улицы почти пусты, люди выходят только в случае крайней необходимости. Мужчины стараются вообще не появляться на глаза. «Перед отъездом я разговаривал с другом, который забаррикадировался в квартире и полгода не выходил из дома. И я понимаю: он до сих пор живет так же», – делится Владимир.

Так сейчас выглядит жизнь в оккупированном Энергодаре – в атмосфере страха, изоляции и неопределенности. Жители стали заложниками в собственном городе, где каждый день – это не жизнь, а борьба за выживание.

---

Читайте также:

Атомный город в кандалах: как Россия преследует, пытает и незаконно сажает в тюрьму жителей Энергодара и сотрудников Запорожской АЭС

Получайте новости быстрее с помощью нашего Telegram-канала: https://t.me/onenews_zp

Подписывайтесь на «Первый Запорожский» в Instagram!