Сталкер из Запорожья переживший оккупацию на атомной станции рассказал о захвате ЧАЄС, жизни в оккупации и возвращении домой
Житель Запорожья Сергей Хижняк вместе с коллегами-сталкерами 24 февраля 2022 года оказался в Чернобыльской зоне. Экстремалы присоединились к персоналу Чернобыльской атомной станции АЭС и вместе с персоналом станции оказались в плену российских военных. Освободится удалось им только 20 марта, когда провели частичную ротацию персонала и эвакуацию людей из станции в Славутич.
О пережитом Сергей Хижняк рассказал «Радио Свобода».
Завтрак под звуки взрывов в Припяти – так началось утро 24 февраля 2022 для запорожского экстремала Сергея Хижняка.
«24 числа мы с друзьями были в Припяти. И утро у нас началось прямо с прилетов. Где-то рядом прилетело. Первый взрыв мы услышали – и поначалу не поняли, что происходит. Вышли на балкон в здании, где находились. Услышали второй взрыв и увидели разрывы «Градов», там, где-то вдали они были. И услышали, как летят самолеты, вертолеты. Увидели, как летят дроны. И поняли, что действительно началась война. Мы до последнего не верили. 21-й век. Как война? – вспоминает спортсмен.
Сергей Хижняк и его коллеги-экстремалы из Днепра планировали установить неформальный рекорд по хайлайну – пройтись по стропе между 16-этажками в Припяти. Ранее спортсмены уже бывали в зоне и ходили по хайлайну на радиолокационной станции Дуга.
В феврале прошлого года сталкеры зашли в Чернобыльскую зону за несколько суток до начала полномасштабного вторжения. В те дни еще официально проводились экскурсии в Припять:
«19-20 февраля закрыли вход в Припять. Мы как раз в это время заходили в зону. Почти двое суток шли через поля, затем переправлялись через реку. Все это время у нас не было связи, мы не знали, что происходит, и насколько ситуация становится опасной. Когда дошли до места, где есть связь, то были уж очень устали. Добрались до связи и поняли, что что-то надвигается, но вариантов не было: нужно было немного поспать, потому что с ног падали. Приняли решение, что в 4 утра просыпаемся, завтракаем, собираем вещи и возвращаемся. И так получилось, что в 4:50, пока мы завтракали, был первый прилет».
Экстремал добавляет, что дорога к месту, где они планировали тянуть хайлайн, занимала полтора-два дня. Когда началось полномасштабное вторжение спортсмены понимали, даже если часть вещей, которые у них были с собой, они бросят, то идти быстро не получится.
«Мы были уставшими, бежать не удалось бы. К тому же надо преодолевать реку, надо делать переправу. А танки и пехота довольно быстро двигаются, поэтому шансов, что нас могут увидеть, когда будем переправляться через реку, и застрелить было реально много. Соответственно, единственным правильным решением было все-таки идти на станцию», — вспоминает спортсмен.
На Чернобыльской атомной электростанции
На ЧАЭС спортсменов встретили украинские нацгвардейцы, они осмотрели вещи четырех спортсменов и расспросив о том, что видели. Затем отвели к начальнику смены на станции:
«На станции есть бомбоубежище, но это режимный объект. Нас ни в коем случае не могли туда пустить. Соответственно, поскольку были постоянно «воздушные тревоги», было слышно, как летят ракеты, самолеты, инженер станции предложил нам спуститься в подвал. Пока мы были в этой комнате, всю информацию мы могли собирать только по вибрации стен, звукам, которые слышали. Долгое время было тихо, потом слышно было, как тяжелая техника ездит. По звуку трудно понять, что за техника, чья она, поэтому мы додумывали разное. Инженер станции долго не возвращался. Нам он сказал: «Я приду к вам около шести». В начале десятого он спустился к нам и говорит: «Ситуация очень тяжелая – станция захвачена», — вспоминает Сергей Хижняк.
Выходили из подвала спортсмены уже под дулами автоматов российских военных. Их вели двое бурят под дулами автоматов в помещение, где оккупанты уже разместились. Там также были какие-то ящики, груда оружия, гранатометы. Сталкер вспоминает, что как такового страха не было, но было понимание, что все серьезно.
«Сами буряты спрашивали, знаем ли мы, где расположены американские базы или базы НАТО. Мы посмеялись над этим, конечно. Сказали, что это для вас байку придумали», — добавляет сталкер.
На следующий день после захвата Чернобыльской АЭС Сергея опрашивал российский генерал. Ему было интересно, кто он такой, чем занимается и не военный ли.
«Я говорю: «Не военный». Он на меня смотрит: «Ну, ты же служил». Говорю: «Нет, не служил». «Ты же врешь». «Нет, не лгу». А один из бурят говорит: «Так вот у него же сапоги военные». А на мне как раз таланты были. Очень удачная модель и удачная не только для военных. Она подходит для рыбаков, сталкеров. Я ему говорю: «В таких сапогах у нас по каждому строительству ходят. У нас есть сайты, где можно купить такую обувь ношеную, новую. Это не проблема». Он на меня смотрит: «Ты же врешь», — вспоминает Сергей.
Запорожец делится что не бояться и не паниковать в той ситуации на Чернобыльской АЭС им помогал опыт занятий экстремальными видами спорта. Наиболее сложными психологически, для них были первые дни вторжения. И было пару дней, когда станция перешла на дизель-генераторы.
«Она заживлена, насколько помню, со стороны Киева по трем линиям. Первую линию взорвали сразу. Затем вторую, а затем и третью линию электропередач. Станция осталась без электричества, а она должна работать постоянно. Станция перешла на дизель-генераторы. И это было волнительно, когда смотришь, что весь персонал бегает, и ты понимаешь, что у них, наверное, для этого есть причины», — делится спортсмен.
Жизнь на оккупированной станции
Новости о происходящем в стране спортсмены-экстремалы изначально получали от инженера-начальника смены станции. В первые дни захвата станции никто не имел связи с родными, ведь когда зашли на ЧАЭС, отдали свои телефоны инженеру станции:
«А потом попросили телефоны, чтобы хотя бы отправить сообщение близким, что живы и здоровы. Сеть едва ловила, поэтому особо не звонили по телефону, писали письма, сообщения. А потом, насколько я понял, башню взорвали и сеть «легла», исчез интернет. Но еще по кабелю был какой-то интернет на станции: можно было где-то положить телефон, он полежит – и в течение часа сообщение отправится. Впоследствии в какой-то момент перебили кабель, и связь исчезла вообще. На станции есть какая-то спецсвязь со Славутичем, есть специальный связист, и мы давали ему номера наших родных и просили отправить сообщение, что живы-здоровы. Он связывался с кем-то в Славутиче, а оттуда уже посылали наши сообщения», — рассказывает Сергей.
Все время пребывания на станции сталкеры жили в подвальном помещении бытового корпуса станции. Там была маленькая комната, где их все время держали. Затем им отдали весь подвал и закрыли в нем. Там было радио, которое спортсмены включали и слушали украинские новости, государственный гимн и получали информацию о том, что происходило в Украине.
«Но все равно мы оставались там: ты сидишь и ничего не можешь поделать, и тебя эмоции разрывают. С одной стороны, это злоба, а с другой стороны, немного беспомощность, потому что ты ничего не можешь сделать. Просто сидишь, смотришь в стену, слушаешь радио – и это все твои занятия. И ты понимаешь, что хочется что-нибудь делать. Потому мы выпросили, чтобы нам разрешили помогать на кухне. В этой столовой ели наши – наша охрана, весь персонал, нацгвардейцы. Поэтому это было присутствие среди наших, общение с нашими, некий обмен информацией и взаимоподдержка друг друга», — вспоминает сталкер.
Всего вместе со сталкерами в тот момент на ЧАЭС в российском плену находились около 300 человек. Количество российских же военных, которые тогда были на одной с ними территории, по подсчетам спортсмена, могло достигать 170 человек. Это были как российские армейцы, так и представители российского ОМОНа, которые следили за работой персонала ЧАЭС.
«У нас была большая посудомоечная машина. И они приносили свою посуду, чтобы в нее загружать, чтобы они сами ее не мыли руками. Поэтому мы начали считать стаканы, тарелки, и понимали, какое количество их было непосредственно на этой территории. Это было около 140-170 человек. В начале на станции было несколько танковых подразделений. А потом они понемногу уезжали, ехали и никто не приезжал. И было видно по их лицам, что радость куда-то исчезает, настроение у них падает. И в это время видели россиян, которые пьянствовали, что кто-то из них где-то там толкался», – делится запорожский экстремал.
Эвакуация и пребывание в Славутиче
20 марта состоялась частичная эвакуация в Славутич работников ЧАЭС и других служб, находившихся на станции. Среди тех, кому разрешили поехать туда, были и спортсмены-экстремалы. Часть пути к Славутичу они прошли на автобусах, а еще часть по воде.
«Доехали до Днепра, а там был взорван мост. С другой стороны, приплыла деревянная лодка с мотором. Эта переправа заняла около трех часов всего, чтобы всех доставить на другой берег. Мы в одной из последних групп были. И это было такое невероятное ощущение, когда мы переправились, и нас встречают, а вокруг – флаги Украины, нас встречают наши радостные, предлагают чай-кофе. Это было такое чувство «Вот они, свои!», — говорит Сергей Хижняк.
На тот момент вокруг города Славутича шли активные бои. На границе с городом были слышны бои. Артиллерия работала постоянно. Было видно, как авиация летает, которая бомбила Чернигов. Спортсмен-экстремал вспоминает, что им приходилось добывать еду и узнавать у местных, можно ли добраться до Киева.
Сергей Хижняк вспоминает, что в Славутиче тогда работал пункт выдачи гуманитарной помощи. Также в город доставляли продукты из ближайших ферм. Привозили машинами картофель, грибы и молоко. Весь город стоял в очереди за этими продуктами.
«Целый день стоишь, чтобы купить мешок картофеля или грибов, поэтому у нас были грибы с картофелем, картофель с грибами, суп с картофелем и грибами. Вот так мы разнообразили наши блюда», — говорит сталкер.
На четвертый день после эвакуации экстремалов в Славутич, рассказывает Сергей Хижняк, российские военные разбили блокпост на въезде в город и на следующий день с военной техникой вошли в населенный пункт. Тогда поднялся весь город, и все шли на митинг.
«Любопытная такая ситуация была. Мы идем и слышим выстрелы автоматов. Ты понимаешь, что слышишь выстрелы, но начинаешь идти быстрее в том направлении, откуда они звучат. Мы идем, и я говорю ребятам: «Вот там стреляют – по ходу нужно туда быстрее идти». И рядом идет местный паренек, смотрит на меня: «О, точно. Там стреляют – нужно туда спешить». И мы понимаем, что весь город так делает, никто не боялся выстрелов, напротив, спешили туда, где все происходило. Они пытались отгонять толпу газом, стреляли в воздух из автоматов, бросали светло-шумовые гранаты в толпу. Собственно, одного человека они убили, нескольких ранили», — вспоминает Сергей Хижняк.
Участники акции смогли добиться, чтобы военные РФ отпустили захваченного ими мэра города и на следующий день покинули город.
Возвращение в родной город и волонтерство
Всего Сергей Хижняк вместе с коллегами-спортсменами находился в Славутиче неделю. Приехать в столицу им помог один из работников охраны ЧАЭС, с которым экстремалы познакомились во время пребывания на станции. Из Киева же спортсмены уже вернулись в родные Днепр и Запорожье.
Вернувшись в Запорожье, Сергей Хижняк присоединился к партнеру по бизнесу, занимавшемуся волонтерством и помощью военным. Во время посещения тренинга по оказанию первой медицинской помощи в Запорожье познакомился с представителями местной организации Красного Креста. Впоследствии присоединился как волонтер к их отряду быстрого реагирования, который выезжает помогать спасателям и медикам после обстрелов города со стороны войск РФ, доставляет гуманитарную помощь в прифронтовые зоны.
Экстремал отмечает, что пережитое год назад в Чернобыльской зоне побуждает его заниматься волонтерством в свободное от работы время. По этим же причинам он стал совершенствовать свои знания по оказанию первой неотложной помощи и не выходит из дома без индивидуальной аптечки. Пока война в Украину может прилететь куда угодно. И как показывает практика, российские «высокоточные» ракеты могут упасть где-то в поле, а могут и в жилой дом, и даже в остановку транспорта.
«По опыту Чернобыля есть понимание: все, что с собой есть – вот то и ты будешь максимально использовать. Шансов, что у тебя будет возможность что-то с собой взять дополнительно перед какой-то ситуацией, нет. Например, если едешь машиной, все, что имеешь в машине – то и можешь использовать. Куда-нибудь заехать, что-то приобрести ни времени, ни шансов не будет. Если вышел из дома без ничего, то будешь выживать без ничего», — говорит спортсмен-экстремал.
А еще время, проведенное в российском плену, заставило пересмотреть его взгляд на некоторые повседневные вещи:
«Я ценю даже такие мелочи, как пошел на улицу и заказал кофе. Да, это кофе заказан во время войны. Воздушная тревога, а девушка делает кофе, она продолжает его делать и продолжает делать его вкусным. И я пью, и я наслаждаюсь этим кофе. Я бы никогда так не наслаждался в мирное время, а во время войны та ситуация, которую пережил, дала мне возможность ценить те вещи, что раньше никогда бы не ценил», – говорит Сергей Хижняк.
«Взял фонарь и открыл огонь»: на Запорожском направлении военный из автомата сбил «Shahed».
Читайте также:
Летом Запорожье будет снова ждать снижения уровня воды в Днепре, но еще большего масштаба.
Получайте новости быстрее с пoмoщью нaшегo Telegram-кaнaлa: https://t.me/onenews_zp
Пoдписывaйтесь нa «Первый Зaпoрoжский» в Instagram!
0